«Историческая память»: новые перспективы партпроекта

О планах работы партпроекта «Историческая память» на 2019 год, новых патриотических акциях для детей и молодежи, законодательных инициативах в сфере сохранения памятников и подготовке к годовщине победы в Великой Отечественной войне расскажет координатор партпроекта, депутат Госдумы Александр Хинштейн.

• 1.
  Александр Евсеевич, вы стали координатором федерального проекта «Историческая память» совсем недавно. Чем вам близок этот проект? О каких его достижениях сегодня можно уже говорить? В каких регионах он реализуется активнее и успешнее? // Илья Корчагин

  Для меня «Историческая память» – это не новая страница в жизни. Прежде я был заместителем председателя общественного совета проекта, так что его тематику знаю не понаслышке. Это, действительно, очень интересное направление, которое на сегодняшний день связано в первую очередь с восстановлением именно материальных объектов культурного наследия, реставрацией памятников федерального и регионального значения.

  Для наглядности – приведу цифры. В прошлом году в рамках «Исторической памяти» реставрация велась на 27 зданиях-памятниках в 16 областях. Всего же, за 12 лет работы проекта, удалось восстановить более 100 объектов практически по всей территории России. В их числе и такие знаковые для страны комплексы, как комплекс Собора Феодоровской иконы Божьей Матери в Санкт-Петербурге, здание «коммерческого училища» XIX века (сейчас здание аграрного техникума) в Омске, здание коммерческого клуба (сейчас Самарский государственный институт культуры) в Самаре, «Дом В.Е. Паисова» в р. п. Колывань Новосибирской области.

  На реализацию партийного проекта в 2018–2019 годы было направлено 1,46 млрд рублей, за эти два года при поддержке «Исторической памяти» было отреставрирован 31 объект культурного наследия, при этом в 2018 году работы проходили в 20 регионах. В 2017–2018 годах при нашей поддержке были отреставрированы: Спасский кафедральный собор в городе Тара Омской области, Дом В. Е. Паисова в рабочем поселке Колывань Новосибирской области, «Дворянская гостиница» Успенского Вышенского монастыря в поселке Выша Рязанской области, церковь Смоленской иконы Божией Матери в селе Державино Оренбургской области, Польский костел и «Здание коммерческого клуба» в Самаре.

  В планах на 2019 год – Дом-музей В. И. Чапаева в городе Пугачев Саратовской области, комплекс Успенской старообрядческой церкви в Нижнем Новгороде, здание бывшей Шихобаловской богадельни с домовой церковью Серафима Саровского» в Самаре, церковь Сошествия Духа Святого с больничным корпусом ансамбля Зачатьевского монастыря, Успенская церковь, церковь Успения Пресвятой Богородицы Князя – Владимирского монастыря в Москве.

  Важно, что большинство средств на реставрацию выделяется именно из федерального бюджета: в этом принципиальная позиция «Единой России». Благодарен коллегам и моему предшественнику Сергею Попову за то, что они сумели «выбить», а затем отстоять соответствующую строчку в бюджете. В 2018 году, например, по федеральной целевой программе «Культура» на объекты «Исторической памяти» было выделено 700 млн рублей. Такая же сумма заложена и в бюджете года текущего.

  Конечно, денег на всех не хватает, поэтому средства в первую очередь идут тем регионам, которые активнее других отстаивают свою позицию, демонстрируя реальную заинтересованность в восстановлении своих памятников. В конечном счете любая реставрация невозможна без прямого участия региональных и местных властей. Ну, например: в рамках реставрации не предусмотрены деньги на благоустройство территории. Это – зона ответственности регионов, однако далеко не все губернаторы и мэры готовы выделять средства. Масса проблем возникает в ходе производства работ: подключение к коммуникациям, выдача тех условий по теплу, воде и электричеству, ограничение проезда, прохода, ограждение территории и т.п. Нам, из центра, это физически не решить. И здесь – многое, если не сказать больше, зависит от региональной власти и от регионального координатора «Исторической памяти»: они есть во всех 85 субъектах России.

  Могу говорить на примере своей Самарской области, которую представляю в парламенте. Власть здесь самым активным образом участвует в проектах «Исторической памяти»: выделяет софинансирование, вникает в текущие проблемы. Все наши объекты губернатор Дмитрий Азаров – держит на личном контроле; кстати, он единственный глава региона, кто входит в состав общественного совета «Исторической памяти».

  Для меня вдвойне значимо было предложение вернуться в Самарскую область и принять участие в довыборах в Госдуму – Азаров публично, при большом скоплении людей сделал мне в июне прошлого года именно в ходе торжественного открытия одного из восстановленных зданий старой Самары – бывшего Коммерческого клуба на ул. Куйбышева, 104. Еще несколько лет назад этот дом лежал практически в руинах, полностью выгорев после пожара. В рамках «Исторической памяти» мы не только его отреставрировали, но и создали здесь межвузовский театрально-концертный комплекс «Дирижабль», оснащенный современной аппаратурой и оборудованием. Из заколоченного, брошенного пепелища, прозванного жителями «Домом Павлова», «Коммерческий клуб» превратился в мощнейшую точку роста для талантливой молодежи, украсив центр города.

• 2.
  Какие регионы нуждаются в более пристальном внимании? // Анастасия Козырева

  Сегодня территория проекта велика: объекты реставрируются в Москве, Татарстане, Московской, Владимирской, Самарской, Костромской, Новосибирской, Нижегородской, Смоленской, Рязанской, Саратовской и Ярославской областях. Главное условие для включения в партийный проект: он должен являться объектом культурного наследия, находиться в федеральной собственности и, конечно, представлять серьезный интерес, значение и для региона, и для России в целом.

  Проблема регионов – не в том, что у них много памятников, а в том, насколько они бережно с ними обходятся, какие усилия готовы предпринимать, чтобы возвращать их стране и людям. Есть руководители, которые искренне не понимают, например, почему реставрация объектов обходится дороже, чем новое строительство. С бывшим губернатором Самарской области Николаем Меркушкиным у нас не единожды возникали дискуссии (мягко говоря) на эту тему. Он мне на полном серьезе доказывал, что мы занимаемся ерундой, что всю старую рухлядь нужно снести, построить новые дома из силикатного кирпича по 30 тыс. рублей за метр. Ну, что тут скажешь в ответ?

  Когда сносится старое здание, а на его месте строится что-то новое, красивое, но не имеющее никакой исторической ценности – это путь, по которому мы не можем идти, хотя бы по причине того, что это противозаконно и охранные обязательства должны соблюдаться безукоризненно. «Историческая память» не работает в таких регионах. У нас всегда есть возможность уйти в те субъекты, власти которых хорошо понимают, что такое историческая память без кавычек.

• 3.
  Чем проект «Историческая память» отличается от других партийных проектов? Какие у него есть перспективы, по вашему мнению? // Алена Иванова

  Ну, во-первых, «Историческая память» – это один из немногих партийных проектов, чьи результаты можно в прямом смысле потрогать руками. Наглядная картина нашей работы: было – стало. Более 100 уникальных памятников истории, культуры, архитектуры восстановлены и обрели новую жизнь. 

  А во-вторых, реставрация объектов культурного наследия – это ключевое, но отнюдь не единственное направление работы проекта. Мы занимались и занимаемся множеством других вещей. Скажем, ставшая уже традиционной акция «Свеча памяти», когда по всей России 22 июня люди зажигают свечи в память о том трагическом дне 1941 года. Есть всероссийская акция «Вахта памяти». Под контролем и по инициативе «Исторической памяти» ведется восстановление воинских мемориалов в России и за рубежом, в частности, в Сербии.

  Или всероссийский конкурс школьных краеведческих музеев, который мы провели в прошлом году. В нем приняло участие более 2 тыс. музеев – получается, каждая 20-я школа в стране. Считаю, это очень важная сфера: музеи, сделанные руками самих ребят, непременно должны получать поддержку, но прежде ничего подобного в центре никто не делал.

  Такую волонтерскую, патриотическую, просветительскую работу «Историческая память» будет всемерно наращивать и развивать. 

  Сейчас – приступаем к проекту «Наши герои»: сделать так, чтобы, как можно больше наших детей и подростков узнали о своих земляках – Героях России. Для этого будут подготовлены информационные плакаты с кратким описанием подвига и портретом героя; для каждого региона – свой вариант. А затем через нашу сеть распространим их по всем школам, лицеям, техникумам: очень полезный советский опыт наглядной агитации. Этот проект взялся координировать мой коллега, депутат Госдумы Андрей Красов – сам Герой Российской Федерации. Нам кажется исключительно важным, чтобы молодежь, школьники поняли, что Герои – это не что-то абстрактное, а совершенно конкретные судьбы людей, живших на соседних улицах, учившихся в соседних с ними школах, ходивших в те же спортсекции. Чем они ближе, тем они понятнее.

• 4.
  На чем сосредоточится проект «Историческая память» под вашим руководством? // Ирина Аланина

  Говорить о «моем руководстве» неправильно. Политику проекта определяет общественный совет, куда входит много уважаемых, авторитетных людей: представители власти, общественники, историки, реставраторы. Возглавляет общественный совет председатель Российского исторического общества, директор Службы внешней разведки Сергей Нарышкин.

  Мы самым подробным образом обсуждаем сейчас с Сергеем Евгеньевичем, другими коллегами «перезагрузку» проекта. Но именно перезагрузку, а не, упаси Бог, перестройку. Все ранее начатые проекты и акции будут, разумеется, продолжены, причем мы постараемся придать им новое звучание. Например, уже упомянутый мной конкурс школьных музеев. В будущем году мы проведем его повторно, но уже совсем на другом уровне, приурочив к 75-летию Победы. Это будет конкурс школьных (и не только) музеев, экспозиций и памятных уголков, посвященный Великой Отечественной войне. Отдельно подумаем над поощрением победителей: если сейчас по итогам прошедшего конкурса 30 лучших юных музейщиков поедут на специальную патриотическую смену во всероссийский лагерь «Орленок», то в 2020 году будут учреждены денежные гранты. Но с условием, что полученные премии победители потратят именно на обустройство своих музеев.

  Вновь в этом году организуем кампус для молодых волонтеров-реставраторов. Прошлым летом он прошел в городе Касимове Рязанской области, где ребята работали на одном из объектов «Исторической памяти» – на здании торговых рядов XIX века. В этом году мы планируем повторить этот опыт еще более масштабно совместно с Всероссийским обществом охраны памятников истории и культуры» (ВООПИК): летом – волонтеры ВООПИК будут трудиться при восстановлении Иверского женского монастыря в Самаре. Кроме того, параллельно они поучаствуют в работе молодежного лагеря ПФО «iВолга». В наших дальнейших планах – проведение уже полноценного военно-исторического лагеря для молодых реставраторов, архитекторов и градозащитников в рамках нацпроекта «Культура»: три смены, на все лето. Предварительная договоренность с министром культуры России Владимиром Мединским достигнута.

  Естественно, продолжится и главная работа «Исторической памяти»: реставрация объектов культурного наследия, причем вижу своей задачей – увеличения объема средств, выделяемых из федерального бюджета. В лучшие времена эта цифра была почти вдвое больше. Кроме того, нужно активнее подключать и региональные власти, и бизнес, и общественников; восстанавливать памятники – в полном смысле «всем миром». 

  В Самарской области, кстати, есть очень хорошие тому примеры, достойные тиражирования в масштабах страны. Именно у нас возник проект «Том Сойер Фест», уже подхваченный и другими городами: восстановление фасадов старых домов силами неравнодушных жителей при финансовой поддержке властей. Есть примеры реставрации зданий на средства бизнеса.

• 5.
  В чем же тогда «перезагрузка»? // Галина Самсонова

  Мне кажется, «Исторической памяти» не хватает еще должной активности. Партпроект может и должен стать модератором многих общественно значимых процессов в сфере защиты культурного наследия, просветительской и патриотической работы.

  Очень важно, например, изучить успешные региональные практики. Многие из них, я уверен, достойны того, чтобы выйти на федеральный уровень. Вспомните: «Бессмертный полк» – тоже начинался, как сугубо региональный проект.

  Уже есть хорошие предложения из Калининграда и Подмосковья: обобщить данные о воинских захоронениях, сделав общероссийскую интерактивную карту, когда можно, кликнув на каждую братскую могилу, получить информацию о каждом погребенном. Соответствующие наработки имеются.

  Вообще тема с воинскими могилами и памятниками является для нас приоритетной. Сейчас наши региональные координаторы готовят мониторинг состояния памятников и обелисков – в первую очередь, речь идет о тех мемориалах, что установлены в каждом селе и городке в память об ушедших на фронт земляках. Если с воинскими могилами дело обстоит более-менее сносно, то эта категория – как бы выпала из общественного внимания. Особенно это актуально для сельских территорий в дотационных регионах. Денег не хватает, обелиски ветшают. Конечно же, так быть не должно! Важно составить реальную картину событий, понять «масштаб бедствия», чтобы потом решать проблему по существу.

  Параллельно начинаем заниматься такой темой, как регионоведение: преподавание истории своего региона в школах. Казалось бы, наиважнейший вопрос, однако в Министерстве просвещения даже приблизительно не знают, в каких субъектах России этот предмет введен. Нет ни координации действий, ни обобщения опыта, ни анализа результатов. Постараемся это изменить.

  «Историческая память» не только разберется в ситуации, но и совместно с профессиональным сообществом подготовит методологию для подготовки оптимального учебника по регионоведению, исходя из существующих практик. Дальше совместно с Министерством просвещения будем настоятельно рекомендовать губернаторам вводить этот предмет, обеспечивая их со своей стороны всем необходимым: пакетом «нормативки» и пошаговым алгоритмом действий.

• 6.
  Все чаще СМИ пишут о том, что подростки оскверняют те или иные памятники, такие инциденты, как правило, заканчивается наказанием. Но как вы считаете, стоит ли работать, проводить какие-то профилактические мероприятия с такими детьми? // Ксения Артамонова

  Именно по этой причине мы хотим расширить деятельность проекта, придя в школы и проводя широкую просветительскую работу. Одним кнутом добиться результатов невозможно. Почему подростки это делают? Возможно, потому что до конца не осознают своих корней. Как у Пушкина: распалась связь времен… Я сторонник того, чтобы патриотизм, любовь к Родине, интерес к истории поддерживать на конкретных примерах, а не на абстрактных разговорах за все хорошее, против всего плохого.

  Когда возникает вопрос, могут ли политические партии работать со школьниками, это не всегда находит у людей понимание. Что касается нашей работы с детьми, то здесь очень важно объяснить: мы не занимаемся политической деятельностью. Наша работа внепартийная, внеполитическая, мы не рассказываем про «Единую Россию» – мы рассказываем про Россию.

• 7.
  Как проект готовится к празднованию 74-й и 75-й годовщин победы в Великой Отечественной войне? // Руслан Потапов

  Помимо уже упомянутых мной акций «Свеча памяти», «Вахта памяти», нашим главным проектом станет «Диктант Победы». 21 февраля Президиум Генсовета «Единой России» одобрил эту инициативу и поручил региональным отделениям Партии приступить к ее подготовке.

  Сегодня диктанты в России пользуются большой популярностью: географический, этнографический, литературный, экономический. Наш же диктант будет целиком посвящен теме Великой Отечественной войны.

  Он состоится накануне 9 мая, как минимум, в 120 городах: во всех региональных центрах, городах-героях, городах воинской славы и городах с населением от полумиллиона жителей. Впрочем, если регионы захотят расширить географию проекта, мы будем только рады. Кроме того, мы начали прорабатывать с Россотрудничеством возможность проведения «Диктанта Победы» и в других странах: в первую очередь, конечно, на постсоветском пространстве. Плюс – сайт в интернете, где каждый желающий также сможет ответить на все вопросы диктанта.

  Над подготовкой вопросов уже работают специалисты: всю содержательную часть проекта взяло на себя Российское историческое общество. Нашими партнерами здесь также являются Российское военно-историческое общество и музей Победы на Поклонной горе.

  В случае успеха – а я в обратном и не сомневаюсь – к 75-летию Победы мы постараемся провести наш диктант повторно, но уже охватив не 120, а большинство российских городов и деревень. В этом смысле первый опыт для нас крайне важен.

• 8.
  Как чисто технически будет выглядеть сам «Диктант Победы»? // Юлия Свиридова

  Во всех городах, участвующих в проекте, мы подготовим и развернем площадки: центральная – откроется в Музее Победы. Вход везде будет свободным. Обязательно пригласим на площадки наших ветеранов, других уважаемых людей. Начнется диктант одновременно по всей стране; по аналогии с ЕГЭ – мы централизованно разошлем билеты непосредственно перед стартом. В них – 30 вопросов, где-то – с вариантами ответов, где-то – без. Каждая анкета имеет идентификационный номер, по которому потом участники и узнают свои результаты. Итоги диктанта подведем к 12 июня – Дню России. Пока еще остается открытым вопрос, как нам поощрять победителей, но, естественно, это будет во всех смыслах достойная мотивация.

• 9.
  Государство создает для граждан возможности, чтобы они могли влиять на благоустройство своих населенных пунктов и архитектурных, градостроительных решений. На ваш взгляд, при этом чье мнение должно быть приоритетным: общественников или экспертов? // Владимир Карцев

  Все зависит от каждой ситуации. Конечно, если говорить о программе «Комфортная городская среда», то приоритетнее мнение жителей, в этом случае они сами могут определиться, что для них стоит на первом месте. Если речь идет о сохранении объектов культурного наследия, то мнение людей тоже, конечно, крайне важно, но не менее ценно здесь и мнение профессионального сообщества.

  Вижу задачу «Исторической памяти» здесь в том, чтобы выступать в качестве медиатора, организовывая диалог власти и общества.

• 10.
  С какими общественными организациями или государственными органами может сотрудничать партпроект? Кроме того, как стоит стимулировать региональные отделения «Единой России» на совместную работу с партпроектом? // Мария Исакова

  Мы взаимодействуем и готовы взаимодействовать со всеми заинтересованными структурами, общественниками, активистами, которым не безразлична российская история и культура. На федеральном уровне тесно работаем с Всероссийским обществом охраны памятников истории и культуры, Российским историческим и Российским военно-историческим обществами, Союзом архитекторов России, Союзом реставраторов России, «Архнадзором», Ассоциацией Героев России – всех не перечислить. Разумеется, перечень наших партнерских связей мы намерены лишь расширять. Наша сила – именно в открытости.

  Что касается стимулирования работы в регионе… Если наш региональный координатор – активен и инициативен, он всегда найдет возможность достучаться до коллег.

  Пока мне еще трудно оценивать координаторов на местах. Конечно же, необходим аудит своих рядов. Собственно, начинаемые общероссийские проекты – тот же «Диктант Победы» – быстро покажут, кто из региональных координаторов чего стоит. Так сказать, проверка боем. 

• 11.
  Большой проблемой сегодня остается сохранение архитектурных памятников. Новые собственники зачастую проводят «реставрацию», которая фактически приводит к утрате оригинальной архитектуры. Как проект намерен работать в этом направлении? // Александра Денисова

  У каждого собственника или арендатора объекта культурного наследия есть обязательства по его надлежащему содержанию, в том числе запрет на любые строительные, реставрационные ремонтные и иные работы, которые нарушают предмет охраны.

  К сожалению, санкции за эти нарушения не велики. Сегодня мы думаем о том, как их ужесточить. И не только их.

  Настоящий бич всех городов и поселков – граффити. Особенно обидно, когда надписи и прочее «искусство» появляется на только что отреставрированных, отремонтированных фасадах и стенах, включая объекты культнаследия. Однако максимум, что грозит таким вандалам – штраф в 2,5 тысячи рублей, да и то – при условии оказания им сопротивления. Во всех остальных случаях штраф составит от 500 до 1 тысячи рублей, что, конечно же, не соразмерно наносимому ущербу; этих денег не хватит даже на кисти и валик. А вот если такие горе-оформители вынуждены будут платить хотя бы 5, а то и 10 тысяч, да вдобавок компенсировать все расходы на возмещение ущерба, полагаю, многие лишний раз задумаются прежде, чем брать в руки баллончик с краской.

• 12.
  Как определять приоритетность реставрации памятников, если в регионе памятников в критическом состоянии несколько? // Евгений Пирогов

  Ну, во-первых, нет ни одной территории, где все 100% памятников были бы отреставрированы и сверкали, как медный котелок. Наш проект работает даже в благополучной Москве.

  Для того же чтобы объект попал в программу, необходима соответствующая заявка и подготовленная документация. Его дальнейшая судьба – будет зависеть от активности региона, общественности, депутатов, нашего регионального координатора партпроекта.

• 13.
  Допускаете ли вы, что в регионах активисты проекта могут столкнуться с противостоянием бизнес-элит? Как решать эту проблему? // Алексей Смирнов

  Конечно, мы готовы разбираться в каждом конкретном случае. Если к нам будут обращаться общественные активисты, градозащитники, отстаивающие какие-то объекты, мы всегда встанем на их сторону и постараемся им помочь. В своем округе, в Самарской области, я лично занимаюсь этим регулярно. 

• 14.
  В Госдуме готовится ко второму чтению законопроект, внесенный Правительством России, которым предлагается включить объекты культурного наследия в концессионные соглашения и соглашения о государственно частном партнерстве. Согласно документу, памятники в неудовлетворительном состоянии можно будет передавать частным инвесторам при условии соблюдения концессионером всех охранных обязательств, которые до этого несло государство. Что вы думаете об этом законопроекте? // Игорь Тарасов

  Этот вопрос давно назревший, о чем я выше уже говорил. У нас большое количество памятников, далеко не все из них, мягко говоря, находятся в хорошем состоянии. Силами исключительно государства мы никогда их не приведем все в порядок.

  Чем эта концессия хороша? Тем, что появляются люди с деньгами, которые в состоянии восстановить уникальные здания. Важный момент – сохранение всех обязательств с точки зрения исторической ценности объекта. Ты не можешь в здании-памятнике снести стенку, изменить фасад, перекрасить крышу. Предмет охраны – это константа!

• 15.
  12 февраля Владимир Путин заявил, что считает возможным расширить программу поддержки исторических городов, при этом, по его словам, дополнительная нагрузка на застройщиков в виде обязанности восстанавливать культурные объекты едва ли уместна. Что Вы думаете об этом предложении Президента? // Вера Паничкина

  Насчет поддержки исторических городов и исторических поселений – двумя руками «за». Для меня это крайне актуальная тема, поскольку мы с губернатором Дмитрием Азаровым занимаемся сейчас приданием статуса исторического поселения для центра Самары; это территория моего избирательного округа.

  Относительно же того, чтобы обязать застройщиков и девелоперов за свой счет восстанавливать объекты культнаследия… Здесь я тоже согласен с Президентом. Насильно заставлять нельзя никого, а вот попросить – можно. Уверен, что во многих богатых регионах крупный бизнес готов вкладываться в восстановление старой застройки, если, конечно, власть будет его к этому подвигать. Социальная ответственность бизнеса – это не пустой звук, особенно, если она сопровождается налоговыми и прочими льготами.

Интервью закончено