Шарль де Голль и модернизация Пятой республики

Официальный сайт партии «Единая Россия» продолжает публикацию доклада «Консервативные модернизации в странах «большой восьмерки», который посвящен тому, как именно в странах – лидерах мировой экономики: Германии, Франции, Японии, США и Великобритании – консервативные партии и лидеры смогли провести модернизацию.

Введение
Консервативная модернизация в Западной Германии
Консервативная модернизация: Made in Japan

Французская модернизация (1958–1968), связанная с именем генерала де Голля и ознаменованная созданием Пятой республики, с высоты сегодняшнего дня характеризуется во многом как «догоняющее» развитие, осуществленное специфическими методами – соединением либеральных программ и политической централизации страны. «Консервативная» специфика этой модернизации заключалась в том, что против – и взамен – признанного отсталым политического и социального механизма была выстроена система, которая являлась в некоторых существенных отношениях архаичной для самой Франции. Именно возвратом к старине выглядело то, что централизация власти совмещалась со значительным уплощением политического поля, устранением представлявшегося чрезмерным многообразия политических партий и их замещением пропрезидентскими партийными и квазипартийными структурами, созданием неформальных кабинетов, непосредственно подчинявшихся де Голлю и выполнявших стратегическую функцию разработки программ модернизации и их воплощения.

Генерал де Голль в этой конструкции политической системы, как отмечают некоторые исследователи, стал своего рода «парламентским монархом». Изучение истории его правления наводит на мысль, что сделать шаг вперед Франция могла только при условии возврата к собственному политическому прошлому, к непарламентским формам политической жизни. Но в действительности то, что соперники гzенерала рассматривали в качестве недемократических средств, сам де Голль, его команда и большая часть общества считали возвращением к республиканским идеалам и, главное, созданием устойчивой парадигмы развития, благодаря которой наследие Франции как национального государства могло продолжить свое существование в модернизационном проекте. По де Голлю, Франция как единая нация должна была получить более надежные политические инструменты и системы политического представительства, чем те, что имелись в распоряжении Четвертой республики с ее непрекращавшимся политическим кризисом.

Экономическая и социальная модернизация призвана была обеспечить устойчивый баланс между жестко либеральными и социалистическими направлениями развития. Государству при этом отводилась роль не столько арбитра свободных экономических сил, сколько силы, способствующей консолидации общества, планомерному развитию, повышению общего социального уровня (в том числе рабочих) и, в конечном счете, сохранению и укреплению государства всеобщего благосостояния. Таким образом, общая логика модернизации по де Голлю выглядела так: «Независимое национальное государство (идеологически связанное еще с концепцией социального католицизма) + политическая централизация (и превращение государственного механизма в механизм модернизации)+ экономическая либерализация и интернационализация».

Успех такой политики был обеспечен не только упорством самого де Голля и его команды, но и поддержкой со стороны всего общества (уже оформленного в виде устойчивого национального государства) и включением Франции в общемировые тренды долгосрочного социального и экономического развития. «Консервативные» элементы французской модернизации стали в итоге залогом как ее успеха, так и весьма неоднозначного результата, выразившегося в кризисе 1968 года.

Часто генерала де Голля изображают политиком, для которого экономическая сфера была чем-то второстепенным. Например, ему приписывают высказывание «L«intendance suivra», которое можно перевести следующим образом: «Экономические вопросы подчиняются политическим» (буквальный перевод: «Интендантская служба прибудет позже»). Действительно, де Голль, пришедший к власти в результате политического кризиса 1958 года и общей стагнации Четвертой республики, представляется олицетворением чистой политики в ее французском варианте, предполагающей, прежде всего, умение строить эффективные союзы, находить сторонников и в итоге переформатировать все политическое пространство под себя. Но если «экономика» и являлась для Шарля де Голля простым «средством», это средство в значительной мере определило содержательные стороны его политики, поскольку экономические и социальные вопросы неизбежно оказывались в центре той широкомасштабной медиаполитики, которая во Франции началась именно с эпохи де Голля. Не могла Франция и остаться вне общемировых трендов развития.

Хотя многие факторы последующего экономического роста были сформированы уже в начале и середине 50-х годов, Франция до де Голля являлась отсталой страной, которой еще только предстояло войти в ХХ век, – именно такую модернизационную задачу ставил генерал де Голль, критикуя политику (в том числе финансовую и экономическую) Четвертой республики.

Особенности французской модернизации 60-х годов, несомненно, связаны с тем контекстом, в котором формировались экономические представления де Голля. Именно эти представления определили двойственный характер модернизации – одновременно дирижистский и либеральный.

В годы войны, как и в последовавшие сразу за Освобождением, де Голль придерживается вполне дирижистской концепции управления экономикой, необходимой, по его мнению, для вывода страны из послевоенной разрухи. Национализируются банки, страховые компании и многие промышленные предприятия, особенно те, что сотрудничали с оккупационными властями, такие, например, как «Рено». Также национализируется единая энергетическая компания «Электрисите де Франс». 3 января 1946 года принимается первый Экономический план, фиксирующий главные экономические цели и способы их достижения.

Однако эти меры понимаются как вынужденные. На экономические воззрения де Голля значительное влияние оказали взгляды Рэймона Пуанкаре, одного из президентов Третьей республики, и либеральные экономические теории 30-х годов. Находясь в оппозиции с 1947 года, де Голль активизирует именно свой либеральный бэкграунд, критикуя ту политико-экономическую систему, которая в рамках Четвертой республики привела к восстановлению государства-гаранта и государства – защитника собственных граждан, породив тем самым патернализм и экономические проблемы: постоянный рост инфляции, недостаток инвестиций, увеличение государственного долга, износ основных фондов. При этом сам де Голль никогда не был «либералом» в строгом смысле слова и довольно часто выступал с критикой либеральной политики laissez-faire и laissez-passer. Тот факт, что в период своего президентства де Голль не отказывался от экономических «планов» (напротив, Общий комиссариат планирования, Commissariat g?n?ral au plan, становится важнейшим органом управления всей административной системой), отсылает к глубоким идеологическим основаниям его политики, в которой крайности капитализма и социализма, как предполагалось, должны уравновешиваться деятельностью государства. Своеобразное сочетание дирижизма и стимулирования «духа предпринимательства» – основная черта политики де Голля, особенно в экономической сфере.

Объективно социально-экономическое наследие Четвертой республики, с которым пришлось иметь дело де Голлю, не было настолько негативным, как это часто изображалось голлистами. В период 1949–1957 годов Франция прошла через экономический рост, вписавшись в общеевропейскую динамику. Правда, ее развитие было не столь интенсивным, как в других европейских странах. В 1949 году по ВВП и уровню заработной платы Франция достигла собственного уровня 1930 года. Устойчивый рост продолжался до 1957 года. Рост промышленного производства составил в эти годы в среднем 9,4%, сельскохозяйственного – 3,3%. С 1950-го по 1957 год рост ВВП Франции составлял в среднем 4,6% в год (для сравнения: в Германии в эти годы – 8,3%, в Италии – 6%). Однако уже в это время во Франции наблюдался недостаток инвестиций: доля валового накопления основного капитала в ВВП за период 1949–1954 годов упала с 19,5 до 17,9% и, даже поднявшись к 1957 году до 20,5%, отставала от аналогичных показателей таких стран, как Германия (22,3%) или Нидерланды (25,6%). К 1957 году производственные мощности использовались почти на 100%, что вызвало рост цен, а в сочетании с политикой индексирования зарплат это лишь усилило инфляцию и привело к внешнеторговым дисбалансам: внешний долг Франции к 1957 году по отношению к ВВП составлял около 31%, бюджетный дефицит – около 5% . Вплоть до 1956 года Франция пользовалась внешнеэкономической поддержкой со стороны США (причем не только в рамках Плана Маршалла), составлявшей порядка 4 млрд долларов в год, однако после ее прекращения дефицит платежного баланса составил в 1957 году 2,4% ВВП.

Социально-политическая структура по де Голлю подразумевала возвращение к ситуации 30-х годов, т.е. сохранение «Франции мелких буржуа» (France des petits), Франции мелкокрестьянского хозяйства. Негативом этой Франции являлась Франция профсоюзов, социальных гарантий и довольно сложной политической системы, весьма уязвимой для парламентских и партийных кризисов. Препятствием к осуществлению деголлевских планов могла стать и колониальная система. Ее фактическое сохранение (с соответствующими системами протекционизма, таможенных налогов, монополизации отдельных сфер производства и услуг) сделало экономический рост Франции 50-х достаточно эфемерным явлением, обретавшим плоть разве что в общеевропейских процессах послевоенного восстановления. Как заметил де Голль, первым делом в 1958 году он столкнулся с «пустой казной», с которой надо было что-то делать.

Модернизации по де Голлю предстояло решить существенный комплекс задач:

- стабилизировать и интенсифицировать экономическое развитие и снять его внутренние пределы, заданные сохранением архаической мелкобуржуазной и сельскохозяйственной экономики, не позволявшей поднять уровень внутреннего инвестирования;
- привлечь иностранные капиталы и осуществить реальную индустриализацию;
- демонтировать остатки колониальной системы, фактически сохранявшей во Франции элементы «имперского» фискального и товарного уклада и отделявшей страну от общеевропейского окружения;
- создать новый общественный консенсус, структурированный обновленным республиканским идеалом, развитием общества потребления и индивидуального успеха.

Возвращение де Голля в политику в 1958 году, принятие в том же году конституции Пятой республики и референдум 1962 года, одобривший процедуру выборов президента всеобщим голосованием, обеспечили радикальное изменение политической системы Франции. Разделение властей, отстаиваемое де Голлем, предполагало резкое увеличение роли президента в политическом раскладе сил, в том числе и устранение традиционной «диархии» президента и премьер-министра. После 1962 года президент республики становится непосредственным олицетворением государства, власть которого проистекает из стихии народного волеизъявления. Парламент был ограничен в возможностях контролировать исполнительную власть, чему способствовало преобразование партийной системы.

Сложившаяся к 1958 году голлистская партия «Союз за новую республику» (Union pour la nouvelle R?publique, UNR), исходно составленная не столько из отдельных элитных групп, сколько из людей, верных лично де Голлю, в соответствии с амбициями генерала мыслила себя не традиционной идеологической партией, а скорее своеобразной «антипартией». Ее цель – объединить французов вокруг нового главы государства и, соответственно, получить наибольшее число мест в парламенте, сделав последний инструментом политической воли генерала де Голля. «Союз» становится «пехотой генерала», однако сам де Голль занимает дистанцированную позицию по отношению к «собственной» партии, что обеспечит в будущем возможность создания новых голлистских движений (так, в 1962 году Андре Мальро создает «Ассоциацию за Пятую республику»). Личная преданность де Голлю и превращение «Союза» в избирательно-кадровый механизм не предотвращают, однако, идеологических расхождений внутри партии. Тем не менее «Союз», включивший в себя некоторые другие политические партии, например «Демократический союз труда» (UDT), сумел стать реальной партией власти, аккумулировавшей позитивный модернизационный образ, транслировавшийся на всю Францию. В результате к 1968 году партия со своими союзниками (преобразовавшись в «Союз демократов за Пятую республику») собирает до 46% голосов, приближаясь к абсолютному большинству мест в парламенте. Все это на несколько лет обеспечило слаженную работу всех ветвей власти, т.е. де-факто преобладание президентского курса, распространявшееся в первую очередь на кабинет министров, в который де Голль стал набирать все больше технических специалистов вместо политиков.

Следствием создания «партии большинства» и выстраивания президентской власти стало полное крушение старой партийной системы, повлекшее значительные изменения всего политического поля в целом. Успех новой политики де Голля в отношении французской колонии Алжир фактически обрек на небытие старых правых. Консолидация «через образ врага», выполненная коммунистами, позволила им сохранить свои позиции в достаточно сложных условиях (кризис в Венгрии и развенчание культа личности Сталина в СССР). Однако так называемые радикальные партии (на деле левоцентристские), а также некоммунистические левые и социалисты вошли в период длительных пертурбаций, пытаясь, с незначительными успехами, создать межпартийные коалиции. Партия власти, ставшая публичным проводником идей исполнительной власти, благодаря привязке к фигуре де Голля и отказу от примата идеологии сама оказалась выключенной из партийной эволюции Франции и, что еще важнее, создала пространство для «несистемной» оппозиции, т.е. стихийного включения в протестные движения групп населения, не связанных с традиционными партийными механизмами. Однако французская модернизация, ставшая ядром «Славного тридцатилетия», не могла осуществиться без жесткой либерально-государственной политики, взятой на вооружение де Голлем и его правительством.

В действительности даже самые серьезные политические реформы, осуществленные де Голлем, мало что решали бы без изменения и перераспределения в административно-управленческом поле, традиционно весьма сильном во Франции. Государственные управленческие элиты составляли во Франции Третьей и Четвертой республик верхушку социальных элит в целом, определяя главенствующее положение так называемых grands corps de l»Etat, высших органов управления и судебной системы (к ним относятся Государственный совет, Счетная палата, Общая инспекция финансов, Общая инспекция социальных дел, Общая инспекция управления). Сам статус «grand corps d’Etat» является предметом конкуренции в государственной сфере – например, на него с некоторым основанием могло претендовать Управление государственными рудниками (les Mines). С XIX века предпринимались попытки реформировать бюрократические структуры, в особенности grands corps, – противодействуя потенциальным тенденциям корпоративизации, противоречащим духу республиканизма и Французской революции. Главное же, эти многолетние реформы подготовили создание института государственного функционера, выделив основное звено управления этим институтом и его преобразования, а именно систему образования/конкурса/назначения функционеров высшего и среднего звена.

С 1872 года основным поставщиком высших управленческих кадров была Свободная школа политических наук (Ecole libre des sciences politiques), элитарный характер которой, однако, постоянно вызывал нарекания. Проект более управляемой, унифицированной и в то же время более демократичной Национальной школы управления (Ecole national d’administration, ENA) был предложен Жаном Зэ в 1936 году, но реализован он был только в октябре 1945 года генералом де Голлем и Мишелем Дебре. Проект Дебре предусматривал создание новой системы формирования корпуса чиновников, необходимой для восстанавливающейся республики и ее правительства. Таким образом, только с 1945 года французское государство стало обеспечивать унифицированное обучение чиновников. Открытие ENA было осуществлено в рамках работы Временной комиссии по административной реформе при временном правительстве Франции. Именно эта комиссия под руководством Мориса Тореза заложила основания административной реформы. Несмотря на то, что в 1946 году де Голль отправился в политическое изгнание, Национальная школа управления стала его важнейшим козырем в модернизации и в выстраивании отношений с национальными элитами.

По отношению к последним де Голль занимал критическую позицию, называя большую часть старой элиты «предателями». Поэтому создание нового слоя высших функционеров, которым можно поручить задачи модернизации и которые воплощают в себе принцип публичного государственного служения, явилось первоочередной задачей для де Голля конца 50-х годов. Именно она и была решена за счет ENA и административной реформы, локомотивом которой стала Школа управления.

Сам де Голль рассматривал ENA в качестве «рассадника будущих государственных служащих» и «основания нового государства», призванного рационализировать систему подбора кадров, которая ранее отличалась непрозрачностью и плодила коррупционеров. По де Голлю, национального могущества способно добиться только государство, имеющее в своей основе независимую и сильную экономику, а для этого требуется, чтобы государство перестало быть «случайным соединением частных интересов». 17 ноября 1959 года де Голль произнес речь перед учащимися ENA, в которой зафиксировал принципы прозрачного, справедливого и конкурентного отбора государственных служащих и заявил, что высшая цель будущих функционеров всецело определяется «национальным интересом». Он также дал понять, каким видит будущее своих молодых слушателей: «Те, кому суждено служить государству, должны стать новой элитой, элитой во всех своих качествах, интеллектуальной элитой и моральной». Административная реформа, таким образом, прежде всего служила цели унификации государственного управления в контексте экономической, политической и социальной модернизации, но одновременно она позволяла обезопасить модернизационную программу от противодействия старых элит и бюрократических корпусов.

За выступлением де Голля в ENA последовала публикация «Доклада о препятствиях экономическому развитию» Рюэффа–Армана (июль 1960), в котором была отмечена неэффективность имевшихся государственных структур. Доклад и его поддержка де Голлем запустили новый этап административной реформы, на котором главным критерием становилась именно «эффективность». Реформа некоторых grands corps de l'Etat, прежде всего Госсовета (выполненная в рамках общей политической реформы), опиравшаяся на уже развернутую систему отбора, обучения и габилитации чиновников, центром которой выступила ENA, позволила Франции начать эпохальную экономическую модернизацию, не отказываясь от программы «государства всеобщего благосостояния», а развивая ее. Модернизация де Голля вошла в историю как период становления государства «энархов», т.е. выходцев из Ecole national d’administration, не только центрировавших на себе все государственные службы, но и ставших главным резервом высших политических кадров.

Неоднозначность наследия Четвертой республики, выразившаяся в экономических, финансовых и политических дисбалансах, потребовала от де Голля ряда неотложных мер, проводником которых стал Антуан Пинэ в роли министра финансов. Пинэ не был идеологом реформ, скорее, он выполнял функцию «гаранта мелких собственников» и инструмента краткосрочного финансового оздоровления. Для наполнения государственной казны Пинэ объявил в июне 1958 года о внутригосударственном займе, успешность которого свидетельствовала об убедительности тандема Пинэ – де Голль. Государство заявило о необходимости проведения жестких финансовых процедур, которые включали рост налогов на коммерческие предприятия, повышение цен на бензин, увеличение жалованья чиновников и цен на сельхозпродукцию, ограничение субсидий и кредитования. Но эти краткосрочные меры позволили лишь залатать бреши в финансовой системе Франции.

Для решения вопроса стратегического развития и модернизации де Голль кооптировал в свою команду подлинного идеолога будущей либерализации – экономиста либерального направления, одного из членов основанного Людвигом фон Мизесом «Общества Монт-Пелерин» Жака Рюэффа, бывшего некогда советником Рэймона Пуанкаре. К декабрю 1958 года Рюэфф разработал план, который послужил базисом для дальнейшего экономического роста. Он включал несколько составляющих.

1. Борьба с инфляцией: инфляция признается тем фактором, который понижает позиции Франции на международных рынках. Бюджет государства урезается, ежегодное повышение зарплат чиновников и служащих ограничивается 4%, уменьшаются субсидии национализированному сектору экономики. Государственные ресурсы пополняются за счет повышения налогов, акцизов на алкоголь и табак, общего повышения тарифов на газ, электричество, транспорт и т.д. Все ставшие привычными для Четвертой республики индексации, за исключением межпрофессионального минимума зарплаты роста (SMIC), замораживаются.

2. Монетарная политика: ее цель – создание «твердого», т.е. свободно конвертируемого, франка. За 17,5-процентной девальвацией следует деноминация в соотношении 1:100. Франк становится такой же твердой валютой, как швейцарский франк или дойчемарка.

3. Либерализация рынка – наиболее важный момент, следующий за подписанием Францией Римского договора (1957) и официальным созданием Европейского экономического сообщества, или Общего рынка. Франция отказывается от значительной доли протекционистских мер и таможенных пошлин. К 1960 году либерализировано около 90% сделок с европейскими странами, а также 50% сделок в зоне доллара.

План Рюэффа позволил осуществить уже намеченную в период Четвертой республики масштабную модернизацию французского общества и экономики, создав условия для изменений, руководимых логикой «этатистского либерализма», уравновесившей либеральные реформы политикой «participation», т.е. развитием ассоциации «капитала» и «труда» и систем более справедливого распределения доходов в рамках укрупняющихся промышленных предприятий. В итоге всех этих мер Франция сумела вернуть себе статус одной из наиболее передовых стран мира.

Сочетание политического курса де Голля, либерально-экономической программы Рюэффа и традиционных для Франции этатистских механизмов определило как сильные стороны, так и слабости французской модернизации 60-х годов, позволившей Франции вписаться в общемировой тренд экономического роста. Экономический рост страны в 1959–1970 годах достигал в среднем 5,8% в год (в этот период Францию опережала только Япония).

Основополагающую роль для экономического подъема Франции сыграли интернационализация ее экономики и корректное использование государственных мер, поддерживаемое значительным государственным сектором. От Четвертой республики де Голлю достался внушительный аппарат статистики и госуправления (Комиссариат плана, Комиссия экономического учета и бюджета нации, Национальный институт статистики и экономических исследований – INSEE). Государственные предприятия позволяли осуществлять планирование экономики, которое, однако, не стремилось вытеснить либеральные механизмы регулирования. Промежуточный план 1960–1961 годов предполагал меры по выходу страны из финансового кризиса. Программа Рюэффа в значительной степени определила IV План на 1962–1965 годы, ставший Планом роста (5,5% ВВП в год). В этот период экономические и финансовые власти ставят задачу повышения конкурентоспособности французской экономики, а также постепенного снижения роли государства: доля государственных инвестиций в эти годы постепенно уменьшается, но общий рост инвестиций (в 1960–1974 годы – примерно 7,7%) обгоняет рост производства и в 1969 году составляет 25% ВВП. Интернационализация экономики приводит к тому, что к 1970 году доля экспорта в ВВП Франции достигает 17% (в 1958 году – менее 10%), 50% покупателей относятся к зоне общеевропейского рынка. Европа занимает место колоний, бывших ранее наиболее важным коммерческим партнером Франции, что повышает требования к французской экономике. Ответом де Голля и его команды является политика благоприятствования созданию крупных финансовых и промышленных групп, способных выдержать международную конкуренцию.

Промышленная модернизация 60-х годов становится поэтому эпохой концентрации и даже монополизации производства. Промышленное предприятие оказывается главным агентом модернизации, однако, как предполагает государственная политика, изменить отношение к производству и конкуренции в рамках мелких предприятий невозможно. В 1959–1965 годы среднее число слияний промышленных предприятий в год достигает 74, в 1966–1972 годах эта цифра вырастает до 136. Все секторы экономики проходят через концентрацию ресурсов. В банковской сфере путем слияния двух крупнейших банков образуется национализированный Национальный банк Парижа, в инвестиционной сфере главнейшую роль играют банки группы Suez и Paribas, сельское хозяйство обслуживает Cr?dit agricole. Практически во всех остальных сферах экономическая жизнь также распределяется между фирмами-гигантами. Так, к 1971 году 86% производства цемента Франции контролируется тремя группами; химическая промышленность также поделена между тремя группами международного уровня. В автомобилестроении доминируют четыре производителя: «Рено», «Ситроен», «Пежо» и «Симка». В высокотехнологичных областях государство непосредственно руководит слиянием предприятий и финансирует отдельные программы: так образуется авиационная группа SNIAS или группа электронной промышленности CII. Принятый на 1968–1971 годы Экономический план позволил завершить эту линию развития в таких областях, как космонавтика, кораблестроение, информатика. К 1973 году доля внутреннего производства в ВВП достигает 28,3% (в 50-е годы – 20%).

Рост производства в значительной степени обусловлен ростом потребления – именно в эти годы во Франции складывается классическое «общество потребления». В 1963 году открылся первый супермаркет Carrefour. В 1959–1973 годах расходы домохозяйств растут примерно на 4,5% в год, постепенно французы отказываются от стиля жизни «мелких буржуа», ценящих сбережения (которые растут гораздо более медленными темпами). Франция бросается тратить.

Огромный рост в период голлистской модернизации дал третий сектор, т.е. сфера услуг, в котором к концу 60-х годов занято до 50% трудоспособного населения Франции (и 66% женщин). Три четверти новых рабочих мест создается именно в этой сфере – прежде всего в банках, страховых компаниях, затем в телекоммуникациях, торговле и на транспорте. К концу 60-х годов третий сектор дает более 50% ВВП.

К началу 70-х годов Франция сумела пройти через эпохальный модернизационный период, который не только выявил некоторые структурные пределы роста, но и создал определенные негативные эффекты, оказавшиеся весьма влиятельными как в политическом, так и в экономическом отношении.

Открытость экономики и ее интернационализация привели, прежде всего, к укрупнению сельскохозяйственных предприятий и, соответственно, к сокращению сельского населения в целом. К началу 70-х годов его численность (по сравнению с 50-ми) упала с 7 до 3 млн. Общий рост сельскохозяйственной производительности не компенсирует тот факт, что в годы голлистской республики аграрное производство растет в два раза медленнее, чем промышленное, так что к 1974 году оно составляет лишь 5% ВВП. Внутренний сельскохозяйственный рынок быстро насыщается, а спрос на внешнем рынке недостаточен для того, чтобы интенсифицировать сельскохозяйственное производство. В результате наступает стагнация, порождая значительный приток населения в крупные города и волнения крестьян в 1960–1961 годы. Политика укрупнения сельхозпредприятий вызывает социальные и культурные потрясения, однако ее последствия необратимы.

Одним из существенных пределов роста становится региональный дисбаланс: усиление демографического и экономического неравенства между отдельными городами, регионами и целыми географическими зонами Франции. Население в северо-восточных регионах растет гораздо быстрее, чем в юго-западных. Усиливается процесс урбанизации: к 70-м годам в городах проживает около трех четвертей всего населения; правительство предпринимает значительные усилия, чтобы сдержать рост Парижа, при этом развивая города, расположенные в 100–200 км от столицы. Все эти явления, а также опустошение сельских регионов заставляют правительство принять ряд мер, которые, однако, оказываются недостаточными.

Другой внутренней проблемой модернизации стал рост инфляции. Его частичное торможение в результате применения плана Пинэ–Рюэффа оказалось краткосрочным, уже с 1961 года потребности производства в рабочей силе запускают механизм повышения заработной платы и, соответственно, инфляционный процесс, который также разогревается возвращением в 1961–1962 годах 700 000 репатриантов из Алжира. Несмотря на введение в действие принятого в 1963 году Плана стабилизации, французское правительство так и не смогло найти точку равновесия между «здоровой» инфляцией развивающейся экономики и инфляционными рисками, которые усилились после того, как кризис 1968 года ослабил действие принятых ранее дефляционных мер, направленных против «перегрева» экономики.

Общесоциальным пределом модернизации становится расслоение общества между стратами, составлявшими «костяк» модернизации, и теми, кто в итоге модернизации посчитали себя «проигравшими». К числу последних относятся не только бывшие крестьяне или мелкие лавочники, но, по существу, огромное количество владельцев мелких предприятий, торговцев, мелких буржуа, некоторые слои государственных служащих, преподаватели, а также рабочие. Экономика Франции не стала абсолютно централизованной и монополизированной: так, в промышленности к 1971 году из 617 000 предприятий в 540 000 менее 10 наемных сотрудников, а в 58 000 – от 10 до 50. При этом основной груз экономического роста и международной конкуренции лег на промышленных гигантов, которые, однако, также не достигли особых высот (лучшая французская компания «Рено» занимала лишь 22-е место в рейтинге мировых автомобилестроительных предприятий). Старые социально-политические структуры Франции оказывали мощное сопротивление собственной инерционностью.

Формирование общества потребления и внедрение американских экономических и социальных стандартов привели к фрустрации у части общества – той, которой новые стандарты потребления в условиях быстрой инфляции оказались недоступными. Размывание традиционных слоев крестьянства, ремесленничества и торговцев, т.е. памятной «Франции мелких буржуа», накладывалось на значительное ослабление институциональной политической оппозиции, которая в условиях господства «партии власти» заботилась прежде всего о собственном выживании. По сути, политическая рамка голлистской модернизации подготовила почву для численного роста и повышения публичного авторитета внесистемной оппозиции. Последняя же показала всю свою мощь во время студенческой революции 1968 года.

Доклад подготовлен при участии руководителя Политического управления Политического департамента ЦИК партии «Единая Россия» Олега Игнатова.